{"time":1684957520174,"blocks":[{"type":"paragraph","data":{"text":"Почему православный христианин не\nможет быть образцовым советским гражданином, а сегодняшние пастыри воспринимаются\nкак посредники во взаимоотношениях с потусторонними силами? Профессор\nпротоиерей Георгий Митрофанов как историк не согласен с тем, что сегодня Церковь\nявляется жертвой, и считает, что мы так и не смогли оправиться от жесточайшей\nкатастрофы XX\nвека. О тех, кто поступал вместе с ним, о том, как изменилось их мировоззрение\nи можно ли потерять веру, учась в семинарии, отец Георгий рассказывает журналу\n«НеБо»."}},{"type":"image","data":{"url":"/uploads/2f0356a7d0840b9eecea1296ee075a11.jpeg","caption":""}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Отец Георгий, Вы учились в семинарии\nи Академии во второй половине 1980-х годов. Этот период был судьбоносным в\nжизни Церкви: политика государства\nначала кардинально меняться. Можно ли сравнивать ту эпоху с этой, в\nкоторой мы живем? Как Вы можете охарактеризовать сегодняшнее время? "}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Я бы не\nстал проводить параллели, потому что ситуация того времени весьма отличается от\nсовременного состояния нашей Церкви и нашей страны. Я смотрю на это как историк,\nкоторый занимается, как правило, периодами, отделенными от современной ему\nэпохи на пятьдесят лет, когда уже и первоисточников становится больше, и\nдокументы доступны, и последствия исторических событий проявляют себя. И хотя такого\nколичества времени с начала девяностых еще не прошло, ситуация вокруг Церкви изменилась\nкардинальным образом и отнюдь не в благоприятном направлении. "}},{"type":"paragraph","data":{"text":"Девяностые\nи нулевые стали годами упущенных возможностей. Последующие, 2010-е, — это годы\nразвивающегося кризиса церковной жизни. И кризис этот объясним: когда\nобстоятельства заставляют не жить, а выживать, всегда возникает ряд сложностей.\nВыживать многим приходится ценой компромиссов, больших или малых отступничеств\nот своих же собственных принципов, ценой двоемыслия и двоедушия. Люди очень\nменяются — так же, как меняются сообщества, в которые они входят. "}},{"type":"paragraph","data":{"text":"Церковь, не\nдобитая большевиками в 1940-х годах, весь послевоенный период не жила, а\nвыживала, приспосабливаясь к обстоятельствам времени и конъюнктуре\nгосударственной политики. Она всячески пыталась убедить тоталитарное\nгосударство, что, как выражался один из известных митрополитов, «православный\nхристианин может быть образцовым советским гражданином». Но как православный\nхристианин может быть образцовым гражданином в государстве, ставящем своей\nцелью ликвидацию религии вообще и христианства в особенности?!"}},{"type":"paragraph","data":{"text":"В\nдевяностые мы получили свободу, но не смогли ею воспользоваться. Выработавшееся\nв период выживания убеждение в том, что судьба Церкви зависит от отношений с\nгосударственной властью, сделалось нашей характерной чертой. Это убеждение\nопределяло политику церковной иерархии на протяжении всех последующих десятилетий.\nМы не то что не вспоминали о Промысле Божьем, мы зачастую не вспоминали о нашей\nсобственной пастве. А ведь Церковь прочна только тогда, когда пастырь опирается\nна паству, а паства доверяет своим пастырям. Главным направлением деятельности\nбольшинства представителей духовенства, и в особенности епископата, оказалось выстраивание\nотношений с местным начальством, со спонсорами, с сильными мира сего. И это\nпривело к тому, что церковная жизнь стала развиваться причудливым образом: мы\nстроили храмы, думая, что возрождаем Церковь. "}},{"type":"paragraph","data":{"text":"Мы\nпостроили много храмов, которые стали в большинстве своем, как я уже не раз\nговорил, комбинатами ритуально-бытовых услуг. Туда приходят дезориентированные\nпостсоветские обыватели, озабоченные решением своих чисто земных проблем,\nкоторые плохо решает система здравоохранения, социального обеспечения и прочее,\nи пытаются решить их сверхъестественными магическими средствами, обращаясь к\nпомощи святых, Богородицы, иногда Иисуса Христа, если вспоминают о Нем,\nвоспринимая пастырей как более или менее необходимых посредников во\nвзаимоотношениях с потусторонними силами."}},{"type":"paragraph","data":{"text":"Все эти\nгоды церковного возрождения мы не работали с людьми. Забвению было предано\nглавное: формирование христианского мировоззрения, понимание того, что быть\nхристианином — значит жить иной, отличающейся от привычного обывательского\nобраза жизнью. Более того, ориентируясь на власть сильных мира сего, мы стали почти\nнеотличимы от них: сегодня епископ похож на губернатора, благочинный похож на главу\nрегионального округа и олигархов районного масштаба. А простые священники\nнапоминают представителей зарождающегося (правда, с большим трудом) среднего\nкласса — менеджеров низшего звена, тех, кого часто называют офисным (в нашем\nконтексте следует сказать епархиальным) планктоном."}},{"type":"paragraph","data":{"text":"Действительно,\nсейчас неблагополучное время для Церкви. И обвинять здесь приходится отнюдь не\nвласть, ведь она-то в достаточной степени была к нам многие годы совершенно\nравнодушна. Мы сами виноваты, мы предлагали себя сильным мира сего в качестве\nесли не мировоззренческо-интеллектуальной, то хотя бы ритуально-обрядовой\nобслуги. За это и поплатились."}},{"type":"image","data":{"url":"/uploads/35a5c12dec511ae469029d043edcb7fe.jpeg","caption":""}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Сегодня мы видим неприятие Церкви\nсо стороны общества, попытки загнать ее в угол, очернить. Вы согласны с\nмнением, что Церковь выступает в качестве жертвы?"}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Категорически\nне согласен. Если мы и выступаем в качестве жертвы, то собственных заблуждений и\nсобственных пороков. Причем чем больше это ощущается, тем больше мы исполняемся\nдухом триумфализма. Но на самом деле мы так и не смогли оправиться от той жесточайшей\nкатастрофы, которую пережила Церковь в XX веке. Мы пошли по пути\nвоспроизведения тех ошибок и ложных установок, которые губили Церковь в ее\nмноговековой истории вообще и в 1917 году в частности. А тот, кто игнорирует\nопыт прошлого, как известно, рискует пережить его вновь. Вот, наверное, сейчас\nи начинаем что-то подобное переживать. "}},{"type":"paragraph","data":{"text":"Поэтому когда\nя слышу стенания, что нас хотят всячески очернить и вытеснить на периферию\nжизни, я говорю, что мы сами оказались на периферии жизни, служа «не ради Иисуса,\nа ради хлеба куса» в самых различных проявлениях этих «кусов». И на возмущения\nпо поводу каких-то обличений нашей Церкви я могу ответить одно: «Нечего на\nзеркало пенять, коли рожа крива»."}},{"type":"image","data":{"url":"/uploads/37bed652cf29efd8cc50e31486f90893.jpeg","caption":""}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Какие были настроения тогда,\nкогда Вы поступали?"}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Было очень\nмного надежд. И немало людей, прошедших духовные школы вместе со мной,\nвпоследствии говорили, что время учебы было самым счастливым в их жизни."}},{"type":"paragraph","data":{"text":"Я с\nпечалью вспоминаю тех студентов и то время, когда в наши духовные школы шли\nдействительно яркие, выдающиеся личности, уже имевшие приличное образование. С\nпечалью — потому что сейчас такой контингент поступающих, думаю, нам не грозит.\nЯ могу привести в пример моих известных сверстников, из которых одни со\nвременем стали моими оппонентами, а другие моими единомышленниками и даже\nдрузьями — покойный протоиерей Всеволод Чаплин, митрополит Иларион, иеромонах\nНикон (Белавенец), протоиерей Максим Козлов, протоиерей Алексей Уминский,\nпротоиерей Александр Степанов, игумен Пётр (Мещеринов). Подобно мне, они\nприходили в 1980-е в Церковь, руководствуясь идейными мотивами как собственного\nспасения, так и спасения Церкви и России. "}},{"type":"paragraph","data":{"text":"А сейчас,\nпридерживаясь подчас различных мировоззренческих позиций, занимая в Церкви\nразличные должности и положение, мы в той или иной степени не можем не ощущать\nобманутость многих наших тогдашних надежд. Если бы мы только могли представить,\nкак будет выглядеть Церковь, какой она станет через 30 лет периода свободы!"}},{"type":"image","data":{"url":"/uploads/69cbd96fdd74a2609b586bb5bdb224d0.jpeg","caption":""}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Во времена Вашей учебы потерять\nверу в семинарии было невозможно? "}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Веру можно\nпотерять всегда и везде, и не только в семинарии. Тут проявляется свобода воли\nчеловека. Могу сказать только одно: тогдашняя семинария для многих оказалась\nединственным духовным прибежищем в обезбоженной и изолгавшейся стране. Помню, с\nодной стороны, ощущение духовного братства. А с другой стороны, ощущение, что\nесть мир, который или игнорирует, или попирает Христа, и есть мы — люди, которые\nдолжны защищать Его в этом самом мире. Сейчас эта атмосфера исчезла."}},{"type":"image","data":{"url":"/uploads/9e8504b2bdd5642cbaf9254f90ebffc5.jpeg","caption":""}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Как Вам кажется, какие цели\nпреследуют те, кто приходит сегодня в духовные школы?"}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— У многих\nесть совершенно естественное желание реализовать себя и послужить Церкви. Кто-то,\nконечно, идет по пути наименьшего сопротивления, считая, что сюда легко поступить\nи работа вроде бы не слишком уж тяжелая, да и, как говорят, денежная. Мотивы у\nлюдей самые разные, также как и у поступающих в другие вузы. Это надо иметь в\nвиду и не делать из этого какую-то неразрешимую трагедию. Так бывало во все\nвремена. Да, процент людей идейно мотивированных в мое время был выше, чем\nсейчас. Сейчас таких становится все меньше и меньше — впрочем, так и во всем нашем\nобществе. Но страшно, если такие вот «профнепригодные» студенты принимают\nсвященный сан и годами затем профанируют церковную жизнь вокруг себя. "}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Можно ли найти схожие проблемы и\nтрудности между тем, что было во время, когда Вы поступали, и сейчас?"}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Одной из\nпроблем было то, что уже при поступлении в семинарию приходилось сталкиваться с\nпредставителями КГБ. Они старались завязать отношения и вывести того или иного\nстудента на уровень секретного сотрудника. Мы это хорошо понимали, но духовенство\nи прежде всего архиереи со времен митрополита Сергия (Страгородского) были\nпоставлены в такое положение, что нельзя было, не имея официальных и\nнеофициальных контактов с властями, активно и успешно осуществлять свою\nдеятельность. Такое сотрудничество имело место у очень многих, но часто с\nпониманием того, что есть мы и есть они, с пониманием того, для чего и во имя\nчего это делается. А сейчас, думаю, многие даже очень бы и обрадовались подобного\nрода сотрудничеству, особенно если бы это сотрудничество, как и в советские\nвремена, могло помочь их карьере."}},{"type":"image","data":{"url":"/uploads/433fbcdb3fc4e3fb584a92d95c8828e3.jpeg","caption":""}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Как же этому противостоять?\nМолодой парень, который собрался поступать, пусть и с романтизмом, но и с\nкакими-то реальными целями, оказывается в системе, настолько для него сложной!\nКак бы тут не сдаться, не впасть в уныние, не потерять мотивы?.. "}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Прежде\nвсего студенту должен быть интересен предмет его исследования. И исследование\nэтого предмета должно помогать духовной жизни. Если это получается, то жизнь будет\nпродолжаться, причем в весьма позитивном ключе. А общий принцип остается один:\nделай, что должен, и пусть будет, что будет. Вот и все. "}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— К чему стоит подготовить себя\nбудущему студенту? Чего ему следует опасаться, входя в систему?"}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Готовиться\nнадо к неожиданностям, потому что все запланировать невозможно. Важно уметь\nнаходить человеческий контакт с людьми. "}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Каким должен выйти человек из стен\nсеминарии?"}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Мыслящим,\nответственным, независимым, в то же время смиренным и духовным. Потому что\nиногда смирение уничтожает духовность, и наоборот. Так что тут проблем очень\nмного. И плохо, что в наших духовных школах не всегда обучают студентов\nразмышлять об этой проблеме и ее обсуждать."}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Большое количество ребят, которые\nпоступают сегодня в семинарию, ожидают в каком-то роде благополучной, спокойной\nжизни. Стоит ли сейчас готовить себя к крестному пути?"}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Я бы не\nстал в таких выражениях рассуждать. Но хочу сказать одно: рукополагаться надо\nтолько в самом крайнем случае. Когда ты не ощущаешь себя без этого, когда\nдействительно видишь в этом свое призвание. А то, что человеку, уже ставшему\nсвященником, приходится пережить очень много — ни для кого не секрет. И тут\nнужно рассчитывать на свои силы и на помощь Сына Человеческого, а не на\nпротекцию князей и сынов человеческих."}},{"type":"image","data":{"url":"/uploads/bba42f80853765dabfb4a14879569ca8.jpeg","caption":""}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Как Вам кажется, какой будет картина\nзавтрашнего дня в церковном образовании? "}},{"type":"paragraph","data":{"text":"— Мы очень\nопоздали с реформами духовных школ. И проводить их стали специфически, что не\nстолько улучшало, сколько осложняло нашу учебную деятельность. Поэтому я даже\nпрогнозировать боюсь, к чему мы придем. Но, надеюсь, к чему-то хорошему."}},{"type":"delimiter","data":{}},{"type":"paragraph","data":{"text":"Беседовал Андрей Степанов"}},{"type":"paragraph","data":{"text":"Интервью\nопубликовано в журнале «НеБо» № 24"}}],"version":"2.17.0"}

Иконы Вознесения наших выпускников

Протоиерей Георгий Митрофанов. Рукополагаться надо только в крайнем случае