– Александр Леонидович, какова сейчас обстановка с сектами в России? Какие самые активные и опасные секты на сегодня?
– Самая активная и самая опасная секты различаются. Самая опасная та секта, в которую попали близкие вам люди. Она и стала для вас самая опасная. В этом смысле я никак не могу сравнивать, так как для каждого человека есть своя самая опасная секта. Что касается самых активных, то сейчас их довольно много. Если говорить о сектах христианского происхождения, то это неопятидесятники и Свидетели Иеговы. Они наиболее активные, наиболее заметные. Существует широкий выбор всевозможных сект: «Богородичный центр», секта «Семья», «Церковь Христа» и т.д. Сейчас «Богородичный центр» еле существует, «Семья» практически из России выехала, только небольшое количество адептов остается. То же самое происходит и с «Церковью Христа», она практически развалилась. Весь ее контингент вербуют в разные неопятидесятнические структуры. Кроме того, достаточно много активных сект нехристианского происхождения, например, очень активно действует секта «Анастасия», коммерческие культы в сектах под видом тренингов и семинаров: развитие личности, рост внутреннего потенциала и прочее. Коммерческие секты – это секты многоуровнего маркетинга и психокульта.
– К какому виду сект можно отнести секты, связанные с успехом, личным ростом?
– Это все относится к психокультам – сектам, которые действуют под видом тренингов и семинаров. Хотя определенные элементы этого «позитивного мышления» присутствуют и у неопятидесятников, потому что они тоже пропагандируют земной успех, и так называемое «позитивное мышление» – одна из составляющих неопятидесятнической идеологии.
– А движение «Нью Эйдж»?
– Это не секта, а движение, состоящее из сект с разной идеологической направленностью или из людей, которые могут не принадлежать ни к какой конкретной секте, но при этом иметь «ньюэйджевскую» идеологию. Таких достаточно много. Это так называемый бытовой оккультизм, которым в определенной степени затронуты почти все. Но те, кто затронуты в большей степени, и таких людей достаточно много, – это люди, принадлежащие к движению «Нью Эйдж». Они могут не состоять ни в какой секте, а могут пребывать в каком-нибудь клиентурном культе, наподобии «Лазарев. Диагностика кармы». Это такое оккультное движение с определенным культом личности, например, Лазарева, но при этом у него нет секты. Ему это неинтересно и ненужно. Он довольствуется тем, что выпускает свои книги, проводит семинары, лекции, на которых собираются его поклонники. Это вполне удовлетворяет его тщеславие, загружаться административной работой по созданию секты он не хочет. Но это не значит, что Лазарев и его учение делается более приемлемым.
– Как Вы воспринимаете современный рост оккультных интересов, шоу экстрасенсов, к примеру?
– Это все существует на уровне бытового оккультизма, можно сказать, это оккультный фон общества, который создает питательную среду для формирования ложных сект.
– Были ли в истории России когда-нибудь еще такие благоприятные условия для образования сект?
– Да, в начале ХХ века, когда оккультизм получил широкое распространение. Им увлекались абсолютно все. Я имею в виду интеллектуальную среду общества, но и среди простого народа бытовало множество разных сект и суеверий, те же хлысты, скопцы и прочие имели достаточно широкое распространение. Поэтому историческую параллель можно провести.
– Как обстоят дела с православными сектами? Есть такие яркие личности, как Фотиния Светоносная.
– Она совсем не православная, кроме того, наряжается в облачение и служит архиерейским чином то, что она воображает. Но это локальная секта, которая широкого распространения не имеет. У нее есть свое придорожное строение, похожее на храм. Здесь все рассчитано на то, что люди не будут разбираться, что это за строение, зайдут свечки поставить, а ей от этого доход. Есть более активные православные секты, у которых гораздо больше охват и гораздо больше жертв. Это всевозможные секты, связанные с так называемым «движением против кодов» – «царебожники», НННщики, «опричники».
– И последняя волна – против внедрение чипов. Огромное число противников, волна страхов, которые связывают весь мир. Интернет пестрит заявлениями из разных стран.
– Интересно, что все это началось как раз с неопятидесятников. Наши самые активные «ревнители Православия» позаимствовали это не просто из инославной, а из явно сектантской среды. Было некое заявление о чипировании инженера, который сам пятидесятник. Адвентисты это подхватили, но они всегда говорили о всемирном заговоре, это типично для адвентизма.
– Как вы посоветуете студентам строить отношения с сектантами, на что обратить внимание в их будущем служении?
– В двух словах не посоветуешь. Главное – знать Священное Писание и Священное Предание. Если речь идет о христианских сектах, надо уметь показать ложь: где они противоречат Писанию, цитируют, выдирая из контекста. Также надо отличать грех от грешника, любить грешника и ненавидеть грех. Это то же самое, что отличать секту от сектанта, можно любить сектанта и ненавидеть секту. Меня часто спрашивают, как вы боретесь против сектантов? Я отвечаю, что борюсь не против сектантов, но против секты. Я борюсь за сектантов. Нужно всегда различать секту и сектанта и понимать, что сектант – это жертва, наш собрат. И наша задача – вернуть его. Мы не с ним дискутируем, полемизируем, но с той сектой, которая его поработила, лишила его свободы, стремится лишить его спасения.
– Александр Леонидович, благодарим Вас за визит и надеемся на новые встречи.
Интервью с председателем Российской ассоциации центров изучения религий и сект (РАЦИРС) профессором Александром Дворкиным, состоявшееся в Санкт-Петербургской духовной академии 3 апреля 2013 года.
